Получение: в награду за завершение задания «Испытание гневом: Хазе» (сопротивление) для персонажей 55 уровня в зале Орхидны.
Крошка Брамс, младший сын ирамийского портного, не отличался ни силой, ни магическими способностями. В отличие от старших братьев, метивших в верховные жрецы, он безропотно штопал дамские чулки и чинил платья вельмож. Другие мальчишки посмеивались над ним и никогда не звали играть. Он бродил по переулкам в сопровождении кудлатого пуделя, на которого, как и на него, никто не обращал внимания. Все изменилось, когда Брамс подружился с Инохом.
Белокурый юноша сторонился прежних товарищей, все реже появлялся на шумных встречах. Вечерами, когда низкое солнце обнимало скалы Ирамы, он в одиночестве бродил по пустынным отрогам. Издали, окутанный горной хмарью, Инох казался сутулым старцем. Спину его уродовал горб — сдавленные нагрудной повязкой маленькие крылья, которые с каждым днем становились все больше и больше.
«В семье почтенного жреца родился монстр. Крылатый уродец. Отец не вынесет позора. Мать отречется от прокаженного дитя. Только бы никто не узнал…» — так думал Инох. Единственным, кому он доверил свою тайну, оказался малыш Брамс.
Нелюдимый тихоня любил заглядывать в чужие окна. Однажды, просунув голову в форточку, он увидел напуганного юношу. Тот вертелся перед зеркалом и пытался рассмотреть странные, покрытые перьями бугорки, набухшие между лопаток. Инох стал для Брамса наставником. Портняжка преданно хранил его секрет, а он взамен обучал неуклюжего толстячка боевым искусствам и магии, помогал запоминать заклинания. Под опекой Иноха Брамс, над пухлостью которого подшучивали даже родные, подтянулся, окреп, расхрабрился. Он наловчился метко бросать мяч, перепрыгивать через заборы и лазать по деревьям — что еще нужно для счастья маленькому разбойнику? Брамс быстро стал предводителем уличной ребятни, а Инох, замкнувшись в себе, скоро превратился в изгоя.
«Дружба — это тайна, поделенная пополам», — считал Инох. Он радовался, что может открыть Брамсу самые сокровенные переживания. Ни отец, ни мать, ни даже любимая сестра — никто из близких не понимал его, не поддерживал так, как портняжка.
«Не слушай их, Инох. Не ходи к лекарю. Не обращайся за помощью к жрецам. Ты знаешь, что делать. Отправляйся в путешествие. Поищи других крылатых людей. Ты ведь этого хочешь?» «Хочу, Брамс. Но куда идти? На восток — или на запад? Быть может, на юг? Я вижу только бескрайние белые горы. А что за ними? Вот бы найти вершину, с которой можно окинуть взглядом мир — или хотя бы малую его часть…»
«Я знаю такую вершину. Завтра же, на рассвете, отведу тебя к ней!»
Инох удивился. Уж кто-кто, а Брамс, маленький увалень, не отличался страстью к исследованию окрестных дворов, что говорить о покрытых эдельвейсами кряжах.
Запыхавшийся Брамс бежал по тропинке, петлявшей между валунов. Изредка оборачиваясь, он кричал отставшему Иноху: «Мы почти пришли! Осталось немного!» — и устремлялся вперед, не дождавшись ответа. Тропинка вела на крутой отрог, на краю которого виднелся перекидной мостик. Очень хлипкий, кое-как сколоченный из трухлявых досок, он убегал в туман, и невозможно было разглядеть, что там, на другой стороне. «Пик Халла'рун. Самый высокий. Самый таинственный. Почти все время прячется в белесой дымке. Я узнал о нем от генерала королевской гвардии, когда снимал мерки для парадного мундира. Напомаженный старикан хвалился, что сумел заглянуть за пределы хребта. Настал твой час, Инох. Взгляни на мир!»
«Доски истончились, прогнили. Мосту не меньше полувека! Генерал выжил после прогулки в неизвестность, а вот мы… Ладно. Прочь сомнения. Я пойду первым, Брамс. Жди здесь!»
Инох подошел к обрыву. Он приготовился сделать первый шаг, когда туман, скрывающий Халла'рун, заклубился — и обернулся призрачными фигурами. В сотканных из мороси силуэтах Инох узнал себя — и Брамса. Эфемерный портняжка скалился, а в руках, сложенных за спиной, сжимал нож.
«Почему ты медлишь, Инох? Неужели испугался?» «Ты… Ты видел это, Брамс? Ты тоже это видел?» — дрожащим голосом произнес Инох. Он почувствовал, как зашевелились перья на окрепших крыльях — огромный горб не скрывала даже самая просторная мантия. По спине пробежал холодок. «Что видел, Инох?»
«Там, в тумане… А, неважно. Наваждение!»
Инох взглянул на открытое, конопатое лицо Брамса. В темно-зеленых глазах — волнение. Оно и понятно: переживает за наставника больше, чем за себя. «Чего только не привидится. Должно быть, жрецы, опасаясь за отчаянных смельчаков, наложили на пик какие-нибудь отводящие чары. Мало ли, сколько ирамов здесь погибло? Оступились. Попали под сильный порыв ветра». Инох осторожно ступил на мост. Три шага — и он исчез в пелене.
…Крылатый человек стоял посреди узкой площадки на вершине Халла'руна. Он даже не пытался увернуться от камней, которые швыряли в него хулиганы. Двое мальчишек подняли по приказу Брамса перекидной мостик, и теперь непреодолимая пропасть зияла между Инохом и тем, кого он считал единственным другом. «Надо было ощипать уродца. Набил бы его перьями подушку! — Брамс злобно хихикал, а дети, признав в нем верховода, хором поддакивали. — Пойми, Инох, я поступаю так, как велит мне сердце. Я спасаю тебе жизнь. Чудовища вроде тебя обречены на одиночество. Им нет места среди людей. Им вообще не должно быть места в этом мире. Свей, как беркут, гнездо, и живи здесь!»
Скрываясь за выступом и уводя с собой гурьбу оборванцев, Брамс даже не оглянулся.
Инох свято верил в людскую добродетель. Не раз, зная все наперед, он доверялся предателям, до последнего надеясь: они одумаются, в них проснется голос совести. «Не донимай меня, Аранзебия! Будущее многовариантно. То, что я вижу, лишь один путь. Ступить на него или выбрать иной — решать нам», — так отвечал Инох на бесконечные вопросы нашей любопытной подруги.
Пророк, чьи предсказания неминуемо сбывались, всю жизнь пытался доказать, что смертный способен изменить свою судьбу — нужно только проявить волю. Убеждал других, что обращение к внутреннему свету рассеет даже самое темное будущее. Жрецы дельфийского Пантеона не ошиблись, назвав астру из Ирамканда посланником Хазе. Великий Оракул, владыка иллюзий и миражей, действительно ждал моего друга в Саду. Он знал: явятся Двенадцать, и будет среди них ирам-провидец, и узрит он грядущее, которое настигнет подлунный мир, и будет сражаться за него, даже если впереди — крамолы, кровь и смерть.
Похожие статьи
