Получение: рукопись в награду за достижение «Коллекция иферийского фарфора» (собрать полную коллекцию изделий иферийских мастеров фарфора из провинций Парфия, Сармия и Кабирия).
Автор: неизвестен
Старинная сказка.
Рассказывают, будто в стародавние времена один иферийский правитель взял себе в жены девушку из северного Мейра, прекрасную, синеглазую и печальную. Король, души не чаявший в супруге, готов был сделать все, чтобы на ее лице заиграла улыбка. «Отчего же вы грустите, дорогая? — спросил он. — Скажите, и я достану вам луну с небес».
«Мне не надо луны, — ответила на это королева. — Я полюбила Иферию, и многое мне здесь по нраву, но все же я тоскую по снегам моей далекой родины».
Правитель тотчас же созвал советников и разъяснил им печаль королевы. «Думайте, как быть. Кто развеселит мою супругу, получит в награду ларец золота».
Ровно через неделю первый советник пришел к королю и сказал: «Ваше Величество, отрядите самого быстрого из ваших гонцов на север. Пусть наберет кувшин снега и птицей летит обратно».
Резво скакал гонец, гнал лошадей — всего лишь месяц ушел у него, чтобы пересечь материк с севера на юг. Открыла королева кувшин, поглядела на талую воду, и слезинка скатилась по ее щеке.
Разгневанный король велел прогнать советника со двора палками и приказал оставшимся двоим: «Думайте, да думайте как следует. Не ларца, сундука с золотом не пожалею тому, кто заставит королеву рассмеяться».
И вот второй советник, седой как лунь и хитрый как лис, явился к правителю и сказал: «Ваше Величество, я знаю, как быть. Завтра, в условленный час, подведите королеву к окну, а дальше уже моя забота».
Сказано — сделано. Подвел король супругу к окну, а там — вот диво — снег валит крупными хлопьями, откуда только взялся посреди пустыни. Захлопала королева в ладоши, заулыбалась, распахнула окно, вытянула ладонь, чтобы поймать снежинку... А снежинка-то не тает, только щекочет. Оказалось, пух это из дворцовых перин.
От огорчения королева зарыдала в голос, и правитель, топнув ногой, приказал страже схватить незадачливого мудреца и вздернуть на виселице. Потом, правда, смягчился и велел просто бросить его в пустыне. Суждено выжить — так выживет, а нет — помрет, на все воля Нуи.
Остался последний советник, молодой и честный. Вызвал его к себе король и сказал так: «Сроку тебе даю неделю. Справишься — проси любую награду. А нет, месить тебе глину до конца твоих дней».
Пригорюнился советник, а делать нечего. Отправился бродить по парку. Смотрит, у беседки королева — печальна, как всегда. Набрался советник смелости и промолвил: «Ваше Величество, расскажите мне, какой он — снег?..»
Лицо королевы смягчилось, по щекам пробежал румянец. «Он разный, и он прекрасен. Ночью, в свете луны, он белыми цветами распускается в синем небе. Ясным днем он искрится на солнце мириадами драгоценных камней. Красива Иферия, но мой родной край еще красивее. Морозной порой иней рисует на стеклах причудливые узоры, которые в сотни раз краше ваших ярких витражей...»
Смутилась. Опустила взгляд и ушла, не обернувшись. А советник задумчиво глядел ей вслед.
Как прошла неделя, пришел он к королю с повинной: «Ваше Величество, не велите казнить — и так я думал, и этак, но ничего не выдумал».
«За честность я тебя хвалю, — отвечал правитель. — А потому вместо того, чтобы заставить тебя месить глину собственными руками, поставлю наместником над провинцией Сармией, где ничего, кроме глины, нет».
И поставил.
Приехал новоиспеченный наместник в Сармию, оглядел свои владения, только охнул. Ни тебе плодородных полей, ни лесов, одни только глиняные карьеры. Правду говорил король.
Что же, жизнь нужно как-то налаживать. Подумал, приказал развернуть производство. Изделия-то из глины всяко стоят дороже сырья. Опять же, люди при деле, даже из соседних краев мастера приехали. На дочке одного из них, черноглазой красавице, и женился. Вот и выходит, что ни делается — к лучшему. Разве при дворе мог бы он выбрать себе супругу по любви?
Долго ли, коротко ли, заработали мастерские, запылали печи для обжига. Сначала-то, конечно, изделия неуклюжими выходили, грубоватыми, затем наладили технологию, стали выходить кувшины-красавцы, любо-дорого поглядеть. И простые, и расписные. Спрос пошел — сперва у простого народа, затем и у людей поважнее.
Приехали как-то раз к наместнику мастера с подарками. Работа выше всяких похвал. Стенки тонкие, пальцем щелкнешь — звенят чистым голосом, сверху белая глазурь, а по ней пущен красивый синий узор. Поглядел на него советник, и эхом прозвучал у него в голове голос: «Белыми цветами распускается он в ночном небе...»
Приказал советник взять глины высшего сорта и изготовить три кувшина. Один расписать белыми цветами по синему фону, другой синими по белому, а третий причудливыми узорами. Велел бережно завернуть и доставить в дар королеве.
Развернула несмеяна ткань — так и ахнула, так и захлопала в ладоши. Тотчас вспомнила разговор у беседки и, хохоча, сказала: «Нет, на снег это совсем не похоже. Но как же красиво!»
Вызвали наместника в столицу.
«Проси что хочешь, — объявил король. — Я свое слово помню».
«Ваше Величество, — развел руками бывший советник. — Все, что мне нужно, у меня есть. И край, ставший мне родным, и красавица-супруга. Но подрастают у меня трое сыновей. Одного я, как состарюсь, поставлю вместо себя над Сармией, а как быть с другими? Пожалуйте им две оставшиеся глиняные провинции, Кабирию и Парфию. Больше мне ничего не нужно».
Долгие годы Сармия, Кабирия и Парфия славились своим фарфором — тонким, расписным: с синими цветами по белому, с белыми по синему и с причудливыми узорами. Мода на него быстро распространилась по всему материку, да и теперь каждый богатый дом считает своим долгом похвастаться реликвиями прадедов.
Похожие статьи
