Получение: в награду за завершение задания сюжетной линии квестов агентов Щ.И.Т.
Автор: Монетка
Хороший был денек. Утром залезли с Медведем в пекарню. Набили карманы шоколадными кексами. Опрокинули чан с патокой. Скольких мух спасли от мучительной смерти! Потом ходили на горку. Купались в пруду. В такую жару хочется нырять в прохладную воду и валяться на берегу. Трава очень приятно щекочет спину.
Вечером, когда возвращались в Мэрианхольд, я чуть не угодил под карету. Еле успел отпрыгнуть. Сейчас бы ковылял с расплющенной ногой. Медведь говорит, мог бы милостыню собирать. Косолапым больше дают. Он в этом деле толк знает.
Не зря его Медведем прозвали.
Богатей из кареты подумал, что мне конец. А я прыткий, увернулся. Смешно было, когда он выбежал. Как закричит на кучера: «Стой, убийца! Мальчишка под колесами!»
Добрый он, что ли, этот богатей.
Подскочил ко мне, поднял с земли, пыль с рубахи отряхнул — сам, своими руками. Даже перчатки замарал. Еще и золотую монету дал. Не медяк, не горстку серебряных — золотую, целехонькую! Медведь меня теперь Монеткой кличет, а и хорошо. Мне так больше нравится, чем просто Калеб. Пора и прозвище завести. Уже пять лет как на улице.
Монетка...
Звучит!
Хороший был денек. А завтра будет еще лучше! Снова наведаюсь в пекарню.
Дверь ногой отворю. Вальяжно зайду. Прикажу пекарю навести мне какао и отрезать брусничного пирога. Еще и Медведя накормлю. И Милку. А то обидится, будет потом козни строить. Девчонки — они такие. Злопамятные.
Эх, почаще бы на меня кареты налетали.
Это просто возмутительно! Милка, наша Милка из трущоб, сдружилась с богатеньким мальчишкой. То ли Элий, то ли Алай, то ли Элайя — даже имя у него дурацкое.
Вот так родился с серебряной ложечкой во рту, назвали тебя как-нибудь мудрено — и все, будешь до смерти господином, никакого тебе интересного прозвища. Что за жизнь!
А Милке нравится. У этого смазливого Элайи даже глайдер есть — получше, чем у городских стражников. Милка с ним возится, как с котенком, водит его повсюду, с нашими друзьями знакомит.
Медведь от него в восторге! Говорит, шутит уж очень здорово, про путешествия рассказывает. Он и на Восточном материке бывал, на слонах в Махадеби катался, видал, как колдуют шаманы из прайдов ферре. Куда мне до него!
День прошел не зря. Я все разузнал об этом Элайе Риверсе.
Он — папенькин сынок. Говорят, наследник торговой империи. Фамильное дело у них — консорциум Синей Соли. Милка даже прочитала книжку про то, как давным-давно прапрадед Элайи открыл первую лавку — и понеслось.
Прочитала и сует теперь мне этот толстенный том. Говорит: «Ты тоже так можешь. Калеб! Давай, когда вырастем, что-нибудь такое придумаем? Давай?»
Ага, придумаем. Наивная Милка.
Одно радует: новому знакомцу она прозвище так и не дала, а значит, он ей не дорог. Не признает в нем своего! Хорошо, конечно, Элайе. С таким отцом можно летать на глайдере и ни о чем не думать — все за тебя решат и устроят. А мой папка где? Дебоширит, наверно, в портовом кабаке.
Сегодня такое узнал! Оказывается, отец Элайи — тот самый богатей из кареты! Увидел его сквозь витрину в лавке портного. Выбирал сыну нарядный сюртук. Таскает мелкого на все встречи, даже самые важные. Готовит преемника.
Ну хорошо. Элайя оказался не таким уж мерзким. Шутит действительно неплохо. Храбрый. Прыгали сегодня через мельничную запруду — там, где помельче. Она летом пересыхает, в самый раз для прыжковых состязаний.
Я-то думал, мальчишка из особняка привык нежиться на пуховых перинах. Никогда, думал, не рискнет со мной потягаться, испачкаться вязким илом. А он как сбросит кожаные сапоги, как скинет узкий сюртук — и раз! Перелетел через ручей. Когда я поскользнулся и сел в грязную лужу, подал мне руку.
Неплохой он, этот Элайя. Могли бы с ним дружить, будь у меня другая жизнь.
Сегодня познакомился с господином Риверсом — во второй раз. И снова случайно. Он прогуливался по ремесленному кварталу вместе с Элайей, а я как раз воровал с лотка Проспера черешню. Уж больно сладкого хотелось. Торговец меня за ухо поймал и уже тащил к тюрьме, когда подбежал Элайя. Следом — господин Риверс. Он расплатился за меня, но нравоучение все-таки прочитал. Куда без этого. А потом случилось чудо: Элайя рассказал про наши похождения к запруде, да еще и назвал меня другом! Потом мы пошли есть мороженое. Как братья, которых отец решил побаловать вкусностями.
Жаль. Милки с Медведем не было.
Перечитал предыдущую запись. Как же хорошо все было.
Я все испортил.
Стыдно.
Страшно.
В тот день, когда мы дружно хохотали и ели клубничное мороженое, я подумал: «Здорово было бы поменяться жизнями с Элайей!» У него есть все: дом, деньги, семья. Добрый и веселый отец. Мне всегда такого хотелось, да только улица из любого выбьет мечты и надежды.
Я подумал: «Вот бы Элайя исчез! Тогда, возможно...»
Нет, не могу.
Напишу один раз, чтобы забыть навсегда.
Я столкнул Элайю Риверса прямиком в реку, что течет в белом лесу.
Все знают: по этой реке души умерших переходят из нашего мира в мир Нуи. Если в ее воды упадет живой человек, течение подхватит его. Закружит в водовороте — и унесет прочь. Если счастливчик придет в себя до того, как измученные души вытянут из него все силы... Если ухватится за ветку терновника, растущего по берегам, река его отпустит. Но заберет самое ценное — память.
Страшная река. Вечная река. Так говорили старики из ночлежки в Мэрианхольде, пока их не разогнали.
Я заманил Элайю в лес. Я предложил устроить прыжковые состязания. Я толкнул его в спину, когда он готовился к прыжку. Я не протянул ему руку. Я убежал. Нырнул в пруд. Нарочно вымок до нитки. Запыхавшись, явился к господину Риверсу. Я врал, что пытался спасти Элайю.
Я сказал, что мы играли на речке в Двух Коронах. Я видел, как личные стражники господина Риверса седлают коней. Как они исчезают за холмами, удаляясь от Белого леса.
Я занял место Элайи. Господин Риверс приказал отвести мне комнату в своей резиденции. Накормил. Напоил. Одел. Он берет меня с собой в Две Короны. Наутро выезжаем.
Мне казалось, именно так выглядит счастье. На самом деле несчастливы все. Господин Риверс убит горем. Милку и Медведя поймали на воровстве и отправили в приют, чуть ли не на Солрид. У меня нет никого, кому можно было бы доверить эту тайну.
Есть только нарядный сюртук.
Давно не виделись, приятель. Приятно вновь услышать, как скрипит перо, касаясь твоих страниц.
Десять лет мне понадобилось на то, чтобы встретиться лицом к лицу с прошлым. Я перечитал все, что писал, будучи испуганным мальчишкой. Глупым и бессердечным мальчишкой. Настало время исправлять ошибки детства.
Многое изменилось. Теперь я — Калеб Риверс. Отец признал меня законным наследником, но главное — полюбил всем сердцем. А я — я полюбил его.
Он научил меня всему, что я знаю. Я восхищался его трудолюбием, силой воли, энергичностью и неисчерпаемой верой в лучшее. И всегда, каждый день, я чувствовал свою вину. Вину за то, что его глаза грустны, даже когда он смеется.
Я знаю, как исцелить эту мучительную печаль, тоску по тому, на чей портрет он смотрит перед сном, чье имя шепчет, проваливаясь в дрему.
Через неделю я отправляюсь в белый лес. Искать следы мальчика, пропавшего там десять лет назад. И я клянусь найти Элайю во что бы то ни стало.
Стражи измерений, патрулировавшие Белый лес, нашли мальчика в одной из запруд. Рукав его рубашки зацепился за кряжистый корень дуба, который возвышался над рекой. Течение прибило тело к берегу.
Мальчика спасли эльфийские маги. Придя в себя, он не смог вспомнить ни своего имени, ни места, откуда он родом, ни лиц родных. Стражи оставили его в лесу, обучили боевым искусствам и, когда он вырос, приняли в свои ряды.
А когда защитники Печати решили внедрить в банду Кровавой Руки своего агента, юноша вызвался добровольцем.
Никогда не думал, что страх может быть таким сильным.
Под видом заказчика я пришел в одно из убежищ головорезов Кровавой Руки. Выдумал историю про негодяя из Золотых равнин, который увел у меня невесту.
Даже указал на карте место, в котором они якобы скрываются. Попросил убийц наведаться в их уютное гнездышко.
Пока рассказывал свою легенду, внимательно оглядывался по сторонам, выискивал знакомое лицо. Увы, Элайи там не было, но...
Мне удалось подслушать разговор двух бандитов. Несколько месяцев назад они раскусили предателя, который докладывал о планах Кровавой Руки стражам измерений. Залихватскую речь одного запомнил хорошо. Весь тогда обратился в слух (и страх).
Оказалось, некоего «поганого шпиона», который «докладывался своим дружкам» опоили зельем забвения. Его лишили воспоминаний и превратили в безвольную марионетку. Он выполнял, «как миленький», самую грязную работу.
Брался за любые задания. А на днях «выкинул номер», бандиты над ним подтрунивали, называли Снежком — «белобрысый, кожа светлая, как у аристократишки какого». Он к этому относился спокойно, а недавно как вскочит: «Элайя, говорит, меня зовут». Наутро исчез!
Когда я передавал головорезам мешочек с монетами и на ходу додумывал свою легенду, бандит наконец закончил: «Я сотый раз повторяю: зелье забвения должно быть покрепче, а иначе от Кровавой Руки никого не останется!»
Итак, у меня появилась зацепка. Но как выйти на след Элайи?
Не знаешь, как найти преступника, следуй за теми, кто знает. Так я поступил. И не ошибся.
Головорезы Кровавой Руки вывели меня на след Элайи. Она охотятся за ним, но постоянно отстают на шаг. У него неплохой напарник — или напарница. Вместе они разыскивают пропавшего сына Элайи. Знал бы отец, что у него есть внук! Законный наследник.
Не думал, что будет так сложно справиться с собой. Клянусь, я отправлялся на поиски Элайи с чистым сердцем, надеясь искупить вину и найти прощение. Мне казалось, я готов во всем сознаться...
Я видел его у Нефритового дворца. Высокий. Сильный. Готовый на все ради Айка — так зовут его сына. Знает Нуи, Элайя истребит всех фанатиков Аканеса, если то потребуется для спасения его единственного ребенка.
У меня было время, буквально пара минут, но и этого хватило бы. Я мог рассказать ему правду о прошлом, о далеком прошлом, утонувшем в чистой речной воде.
Иногда я задаю себе вопрос: каково это — дважды лишиться памяти, собирать свою жизнь по крупицам, по разрозненным фрагментам воспоминаний? Страшная, мучительная пытка. Но он готов снова и снова проходить через нее — ради Айка.
Я восхищаюсь им — и презираю себя. Почему я так и не подошел к Элайе? Отчего стоял, скрыв лицо под капюшоном? Зачем молчал, когда мог избавиться от удушливого гнета прошлого? Я — трус. «Что, если отец навсегда отречется от меня, узнав правду?» — вот какой вопрос остановил меня тогда, в Нефритовом дворце. Эгоистичный вопрос мелочного лжеца. Неужели хамоватый, бессердечный мальчишка все еще жив во мне?
Исповедоваться самому себе — плохая затея. Утром отправляюсь на Кладбище драконов. След Элайи ведет туда.
Дневник, ты не поверишь, но теперь я — агент Щ.И.Т.а...
История курьезная. Но все по порядку.
Для потомков, так сказать. Глядишь, я еще прославлюсь! Анталлона повергну, или хотя бы дикое зверье на Сверкающем побережье изведу. Какая-никакая, а все-таки польза.
Во-первых, Элайя спас Айка.
Во-вторых, насколько мне известно, он отправил мальчика в Белый лес. Тот подрастет — будет Стражем измерений.
Сам Элайя к прежним товарищам возвращаться не решился. В одну реку, как говорится, дважды не войти. Он — опять же, насколько мне известно — собрался вступить в Щ.И.Т., братство вольных наемников, посвятивших жизнь борьбе с вечным злом.
Я махнул за ним. Познакомился с одним из командиров Щ.И.Т.а в порту, прибыл на Сверкающее побережье. И тут выясняется: тайный агент Элайя остался на Западном материке! Мол, поближе к семье.
Обзавелся неприметным домиком то ли в эльфийских, то ли в дворфийских землях.
И пока Щ.И.Т. разбивает лагеря на Изначальном материке, он внимательно следит за обстановкой на Западном. Политические интриги, заговоры, новые объединения и ордены — словом, он всевидящие очи братства за Безмятежным морем.
А что я? Уже договорился о полугодовой службе, поступил под руководство агента Каммера. Пригодилось забытое прозвище: в братстве меня называют Монеткой. Прям как в детстве.
Иной раз думаю, так даже лучше. Будет время все обдумать.
Возможно, я наконец решусь на откровенный разговор с отцом. И сумею устроить его встречу с сыном. Пока же мне не достает силы воли.
Да. я боюсь.
Боюсь потерять отца.
Боюсь, что Элайя возненавидит меня.
Боюсь потерять все.
Мне нужно время.
Просто. Время.
Месяц назад к братству присоединился мальчишка. Назвался Волком. О прошлом, как водится, ни слова. Мне он сразу не понравился. Заискивал перед Каммером. Выведывал тайны у Умника и других агентов. Как полнолуние — задерживался в дозоре до поздней ночи, возвращался чуть ли не к рассвету. Даже шуточки поползли: Волк — оборотень. Так и есть: оборотень, да еще какой. Шпион ордена Аканеса. Я его выследил, все разведал. Он узнает о планах братства, вынюхивает секреты, записывает их — и отправляет своим покровителям. Со скал, что к северу от лагеря. Каждое полнолуние на те скалы прилетает ястреб. Видно, фанатикам простые совы не по нраву — даже почту они передают с опасными хищниками.
Не стану писать всего, только вот... Однажды Волк не вернулся из дозора. А ястреб все еще относит фанатикам послания — и приносит ответы. Весьма занимательные ответы.
В последнем послании, которое должен был получить Волк, пришел приказ: «Устранить главу консорциума Синей Соли. Наш ставленник займет его место и немедленно прекратит помощь братству Щ.И.Т.а. Враг будет повержен!»
Корабль отца пристанет к берегу Изначального материка через неделю. Он собирается встретиться с командирами Щ.И.Т.а и обсудить дальнейшие поставки. По замыслу ордена, Волк должен был встретить его и проводить на тайные переговоры — без сопровождения посторонних. Максимум — двое личных охранников, с которыми умелый мечник расправится в два счета. Сперва с ними, потом — с отцом.
Я внес свои корректировки в план фанатиков.
Элайя получил мое письмо. Точнее, фальшивый приказ за подписью агента Каммера: немедленно явиться на Сверкающее побережье для выполнения важного задания. Место встречи — тайное убежище в скалах.
Туда же я, скрывшись под маской фанатика Аканеса, провожу отца. Он не должен узнать в предателе меня. Придется связать ему руки и наложить на глаза непроницаемую повязку. Для пущей правдоподобности.
Элайя, пробравшись в убежище, поможет незнакомцу освободиться из пут, а после... Отец непременно его узнает. Они очень похожи: черты лица, гордый профиль, взгляд.
Да, я так и не решился встретиться с ними лицом к лицу и честно во всем сознаться. Буду подглядывать за встречей отца и сына из-за груды хлама. Как подглядывал когда-то с чердака заброшенного дома за тем, как они, счастливые, прогуливаются по торговому кварталу.
Черт! Встречать «многоуважаемого господина Риверса» назначили еще и Умника! Придется как-то от него отделаться. Но как, чтобы все выглядело правдоподобно? Чтобы отец поверил в то, что его похититель — безжалостный головорез?
У меня осталось немного лихорадочного зелья. Смажу им кинжал. Оцарапаю Умника. Несильно. Так, чтобы его успели спасти.
Да, после этого пути назад уже не будет.
Все случится завтра. Не сплю. Точно так же ворочался на матрасе много лет назад.
В ту самую ночь. Перед... предательством в Белом лесу.
...Внезапно провалился в жуткий сон.
Я читал, где-то в древней Иферии был храм, в котором каждый мог искупить свою вину. К нему вела дорога из красной глины. И каждый, кто решился ступить на путь прощения, накладывал ее на лоб. Человек шел по дороге и, если он истинно раскаивался, глина высыхала — и сходила с просветленного лица.
...мне приснилось, что я, оказавшись у дверей храма, не смог отодрать слабыми руками красную полоску, намертво приставшую ко лбу.
Ужасный сон. Хорошо, что рассвет. Скоро все решится.
Корабль отца уже появился на горизонте. Через пару часов пристанет к берегу. Клинок готов. Умник еще спит.
А все-таки я должен объясниться. Должен рассказать правду.
Энигма, доверяю тебе этот дневник в надежде, что ты сумеешь подобрать код к сундучку.
Если да, пусть моя исповедь попадет в руки отца. Надеюсь, он найдет в себе силы простить меня.
Если нет... Пусть пергамент обратится в прах, и никто никогда не узнает правду о Калебе Риверсе, прозванном Монеткой, и о том, что он совершил.
Прости, что не использую твой секретный код в этих записях. Увы, человеческая душа не поддается шифрованию.
Твой друг,
М.
Похожие статьи
