Получение: фестивальная лавка события «В гостях у сказки».
В детстве я хотел стать архитектором. Я мечтал строить дворцы, храмы и прекрасные особняки, как в богатых кварталах Двух Корон. Я мог часами сидеть на крепостной стене, любуясь городом, раскинувшимся внизу. Я тайком пробирался в королевский парк, чтобы всласть наглядеться на скульптуры, украшавшие фонтаны и аллеи. Для меня не было большей радости, чем поездка к отцовским родственникам на полуостров Падающих Звезд, ведь там стоял строгий и суровый замок Сичайлд, превосходный образец северной архитектуры, который приводил меня в восхищение. А поодаль, на пристани, высился маяк с изумрудными совами. Я многое с тех пор повидал, и поверьте мне: маяка красивее нет на всем Западном материке.
Что-что? Маяк Порт-Аргенто?.. Да, он похож на маяк пристани Сичайлд как брат-близнец. Но до этого мы еще доберемся.
Родители не препятствовали моему увлечению. Мое детство вообще было удивительно спокойным и безмятежным. Я рос привольно, словно дикая былинка в степи: солнце ее ласкает, тучка поливает теплым дождем, и она понятия не имеет, что вскоре настанет осень.
А когда мне исполнилось двенадцать лет, отец запряг нашу старую кобылку в телегу и сказал: «Собирайся, сынок. Пришла пора учиться».
Я был на седьмом небе от счастья. Мэрианхольд!.. Академия искусств!.. Учеба у лучших скульпторов и архитекторов современности!..
Телега остановилась у Западного бастиона. Отец постучался в ворота, о чем-то переговорил со стражником, а затем крепко обнял меня и сказал: «Ну, ступай, сынок. Во всем слушайся лорда и командиров. Уверен, мы с матерью еще будем гордиться тобой».
Сейчас я понимаю, что отец прыгнул выше головы, чтобы пристроить сына оруженосцем к лорду Руфусу, младшему брату графа Сичайлда. Неслыханная честь для простого поденщика. Но тогда мне казалось, что он меня предал. Я не ответил на его объятия и не сказал ему ни слова на прощание. Тогда я видел отца в последний раз...
Я смирился с судьбой. Молодой лорд Руфус был славным рыцарем — храбрым, отважным, всецело преданным короне. Он строго спрашивал со своих подчиненных — но строже всех был к себе самому. Время от времени он брал меня с собой на полуостров Падающих Звезд, в свой родовой замок. В детстве я бы отдал что угодно, лишь бы побывать там, а теперь смотрел на его стены с холодностью и равнодушием. В моем сердце не осталось места мечте.
Прошли годы. Мальчик-оруженосец возмужал, дослужился до лейтенанта, затем до капитана. Дни на Западном бастионе текли спокойно и были похожи один на другой. Боевые действия?.. В те годы главной бедой, угрожавшей Двум Коронам, были разбойники и беглые каторжники. Ну, может быть, раз в год-другой на одной из дальних ферм вспыхивал мятеж рабов. Так шло до тех пор, пока графу Сичайлду не стало тесно в его владениях и он не решил посягнуть на королевский престол.
Об этой войне написаны десятки книг и баллад, по большей части героических. Мы храбро бились. Но что может человек противопоставить самой тьме?.. Они наступали лавиной. Серокожие, рослые, отлично владеющие мечами и еще лучше — луками. Битворожденные, так их называли, и они действительно были рождены для войны. Каждый стоил десятков наших солдат. И все же худо-бедно, теряя силы, нам удавалось сдерживать их натиск... Но их вели другие. Чернокожие, словно пламя подземного мира опалило их, иссушило и обожгло. С горящими, словно лавовые всплески вулканов полуострова, глазами. Они были быстры как тени и сильны, очень сильны...
Демоны. Существа из мифов и легенд.
Шаг за шагом мы отступали к замку Сичайлд, оставляя врагу залитую кровью землю. Жалкая горстка защитников. Последняя опора полуострова...
Мы укрепились как могли. И приготовились дорого продать свои жизни. Последнее, что я помню, — бритвенно-острые когти, вонзившиеся в бок. А затем — темнота...
Я очнулся в повозке. Капеллан так накачал меня лекарствами, что я ничего не чувствовал. Тело было замотано бинтами. Я походил на мумию. А затем действие болеутоляющего закончилось, и я закричал.
У меня была раздроблена нога — лекари не смогли ничего сделать, и позже ее пришлось отнять; сломаны обе руки и смяты ребра — я до сих пор не могу дышать полной грудью. Но я остался жив.
Мне повезло.
По Королевскому тракту тянулись цепочки повозок. Кто бежал на север, в Мэрианхольд, кто искал убежища на юге. Меня отвезли на Долгую косу, к морю, и поселили во временном лагере с другими калеками и юными сиротами, чьи родители пропали без вести.
Обреченность. Это слово лучше всего описывает настроение тех дней. Мы жили предчувствием катастрофы, с ужасом и в то же время с жадным нетерпением ожидая новостей с фронта. Наши войска продолжали отступать. Им пришлось оставить крепость Двух Корон и отойти к Малому форту, последнему рубежу обороны...
Никто так и не понял, что случилось в том бою. Очевидцы рассказывали, будто наступавшие орды демонов замерли как вкопанные, словно внимали неслышному человеческому уху зову. А затем исчезли в клубах тьмы. Война окончилась так же внезапно, как началась.
Отгремело всеобщее ликование. Часть беженцев засобиралась домой — восстанавливать разрушенные хозяйства, по кусочкам собирать заново свою жизнь.
Остались те, кому некуда было идти. Такие, как я. Никому не нужные калеки и сироты.
Я коротал дни в кресле у порога хижины. Молодой еще человек — мне ведь не было и сорока, - но что лицом, что душой старик, которому только и осталось греть кости на солнце, чтобы отступила ноющая боль.
А однажды я увидел его.
Мальчик лет десяти. Он сидел у кромки воды и усердно, терпеливо строил замок из песка. Стену за стеной. Башенку за башенкой. Закончив, он оглядел дело своих рук, кивнул и ушел, оставляя цепочку неглубоких следов.
Я остался и смотрел, как вечерний прилив уничтожает его творение.
Наутро мальчик появился вновь. Несколько часов он сосредоточенно возводил замок лишь для того, чтобы его опять смыли волны. И я ощутил укол любопытства, чего со мной не случалось уже много лет. На следующий день я взял костыли и, превозмогая боль, поковылял к кромке берега. Мальчик поднял голову, посмотрел на меня и, ничего не сказав, продолжил работу. «Зачем ты это делаешь?» — решился я.
Брандон — так звали юного строителя — был сиротой. Его отец погиб в самом начале войны, а с матерью он оказался разлучен во время бегства из Двух Корон. Такие истории не были редкостью — на дорогах и постах тогда творился ужасный хаос...
Брандон был уверен, что мать жива и теперь, когда война окончена, непременно его найдет. Это она научила его строить замки из песка; давным-давно, в безмятежной довоенной жизни, они проводили на берегу долгие часы за лепкой башенок и чтением удивительных историй о рыцарях и принцессах. Если весть о мальчике с Долгой косы и его песчаных замках разнесется по всей земле, она поймет, что это он, Брандон, и приедет за ним.
Я не решился сказать мальчику, что чудес не бывает и что его мать, скорее всего, давным-давно мертва. Вместо этого я сел рядом с ним, набрал горсть песка и произнес: «Хочешь, я научу тебя, как вымостить двор этого замка булыжниками?»
Следующий замок мы лепили уже вместе. И следующий. И следующий. Ребенок и калека, два одиночества, две изуродованные войной судьбы — мы прислонились друг к другу, словно былинки, словно два кривых деревца. Каждый наш замок был лучше предыдущего. Маяки, колокольни, фонтанчики, статуи, крохотные орудия на крепостных стенах. Нас не заботило, что вечером все это смоет волна. Мир вообще зыбок и непрочен. Крепость Двух Корон казалась вечной — и что с ней теперь?..
Детская вера Брандона в чудо была такой заразительной, что некоторое время спустя я и сам начал думать: чем боги не шутят. А что, если?..
И чудо случилось. Мы как раз заканчивали строить очередной замок. Брандон поднял голову, услышав шаги — легкие, почти невесомые. На долгое мгновение она замерла, затем из ее груди вырвался сдавленный крик. Он бросился к ней, и они долго стояли, не в силах разомкнуть объятия.
Высокая. Тонкая, почти худая. Встрепанные светлые волосы, не достающие до плеч. Нос с горбинкой, чересчур длинный для овального лица. Широкий рот. И добрые, усталые глаза, окруженные чуть заметными морщинками. Не красавица, нет. И судьба была к ней неблагосклонна: сначала война унесла мужа, затем чуть было не забрала сына. Но несмотря на это, она не ожесточилась. Не замкнулась в себе. Мягкая, немного робкая... И удивительно светлая.
Так я обрел жену — и сына. В моей жизни, прежде никчемной и безысходной, появился смысл.
А затем случилось другое чудо. Лорд Норьетт, губернатор Долгой Косы, начал отстраивать порт, разрушенный артиллерийскими обстрелами. Кто-то рассказал ему, что в лагере ремесленников живет калека, который строит удивительные замки, правда, из песка. Так в нашу скромную хижину явился гонец Его Светлости с рулоном чертежных листов и корзиной угля — о, этого добра после войны хватало. Он передал мне приказ лорда: сделать проект нового городского маяка.
И тогда-то перед моими глазами как вживую возник маяк на пристани Сичайлд. Я помнил его в мельчайших подробностях — от зубчатых парапетов до изумрудных сов под каменным куполом, увенчанным шпилем. Я не знал, удалось ли ему пережить войну. И я начал чертить, сперва по наитию, затем по книжкам, которые нашлись в особняке лорда. Когда подошли сроки сдачи работы, меня охватили страх и смятение. Я думал, что зря затеял копировать чужое творение; что я все испортил, упустил тот единственный шанс, который подарила мне судьба.
Оказалось, боялся я напрасно. Лорд Норьетт с восторгом принял проект: маяк станет данью памяти лорду Руфусу и символом, который будет вечно напоминать людям Порт-Аргенто об отгремевшей войне. О том, какой ценой нам досталась победа.
Жизнь внезапно заиграла, запереливалась красками, как совы на башенке моего маяка. Днями я вместе с другими архитекторами, большей частью такими же самоучками, работал в чертежной мастерской, проектируя новый губернаторский особняк, а по ночам, притушив лампу, чтобы не мешать жене и сыну, жадно читал труды и справочники, которые лорд Норьетт выписал специально для меня из Мэрианхольда. Я позабыл о том, что я калека; ловко орудуя костылем, я поспевал всюду, где требовалось, и счастливее меня в Порт-Аргенто, наверное, не было человека.
А однажды к лорду заехал его брат, глава Великого Дома. Он попросил альбом с моими набросками, которых к тому времени накопилось уже множество, долго рассматривал, покачивая головой; а несколько недель спустя сова принесла письмо, скрепленное королевской печатью. Развернув пергамент, я ахнул. Мне предлагалась должность главного архитектора при дворе Двух Корон.
Так сбылось все, о чем я мечтал. Да, разумеется, я много работал, чтобы это произошло, усердно учился, день за днем шел к своей цели. И все же ничего этого не случилось бы, если бы не Брандон и его песчаные замки. Если бы не его по-детски отчаянная вера в чудо, которую он передал мне.
Верьте в чудеса. Они случаются.
Похожие статьи
