Получение: фестивальная лавка события «В гостях у сказки».
I
О Рокочущих перевалах ходит много легенд и преданий...
...Давным-давно, когда перевалы еще звались Тихой долиной, один юноша полюбил дочь Рока, бога гор, и уговорил ее бежать с ним из чертогов строгого отца. Дождавшись, когда Рок уснет, молодые пустились в путь. Долго ли, коротко ли — бог проснулся и отправил своих каменных слуг в погоню.
Увидев, что их настигают, дочь Рока достала из кармана зеркальце и бросила его на землю. Земля раскололась, и бурный поток отрезал преследователей от беглецов. Но несколько каменных великанов шагнули в реку и замерли, образовав мосты.
Вот уже виден выход из долины — но погоня все ближе и ближе. Дочь Рока достала из кармана гребень и бросила его на землю. Земля раскололась, и ввысь поднялись колонны, похожие на каменный лес. Преследователи заблудились в этом лесу, а влюбленные побежали дальше.
И выбраться бы им из долины, но тут Рок, устав ждать помощи от слуг, решил сам наказать непокорных. Он взмахнул рукой — и по земле между влюбленными побежала трещина. Ввысь взметнулись столпы — выше гор, выше неба.
На вершине одного из них осталась девушка, на вершине другого — юноша. Влюбленные протянули друг к другу руки — но столпы стремительно отдалялись друг от друга, пока один не оказался на северном краю долины, а второй — на южном. Повинуясь воле Рока, между ними вырос третий столп, еще выше, еще шире прежних, чтобы влюбленные не могли даже видеть друг друга.
Эти столпы по сей день стоят на перевалах, а под ними все так же бурлит река, и все так же вздымается на севере каменный лес. Поговаривают, будто Рок до сих пор ищет для своей дочери достойного жениха, и будто тот, кто сумеет доказать ему свою отвагу, получит руку красавицы и обретет счастье на всю оставшуюся жизнь.
II
Одним из смельчаков, решивших доказать Року свою отвагу, был Норга, ферре из прайда Синего Клыка. Он задумал покорить каменные столпы — Северный, Южный и Срединный. За ним увязались приятели, молодые охотники. Небольшой отряд двинулся на север вдоль Рокочущей реки и вскоре угодил в ловушку, расставленную орками из клана Темногривых. Ферре связали и доставили в укрепленное становище у высокогорья.
...Получив тычок в спину, Норга не удержался на ногах и рухнул в солому, которой был выстлан пол загона. В нос ударил смрад нечистот. Приподнявшись, он увидел в углу еще одного пленника. Этот ферре явно провел у орков месяц, а то и больше — от него остались кожа да кости, тело покрывали гниющие раны, а в запавших глазах застыл страх.
«Они пытали тебя? — коснулся Норга его плеча. — Они хотели, чтобы ты выдал свой прайд?»
Пленник отшатнулся и визгливо расхохотался.
«Хочешь умереть героем, чужак? Не надейся. Не надейся! Сперва ты для них развлечение. Потом — мясо. Мясо!»
«Как это?..» — попятился Норга.
«Может быть, они кинут тебя в круг к Ургук-хану. Он проломит тебе череп и разорвет твое тело на куски. Может быть, выпустят и затравят гарронами. А то, что от тебя останется, насадят на вертел и зажарят. Да, зажарят! Уж я-то знаю. Знаю!»
Пленник снова расхохотался, дико, безумно, и Норга заметил у его ног обглоданную кость — явно не звериную...
Орки явились вечером, когда стемнело. Схватили товарищей Норги и увели. Ферре вцепился в прутья загона, пытаясь разглядеть, что происходит снаружи, но увидел лишь огни костров вдалеке. Затем над становищем пронесся громогласный рык.
«Ургук-хан! - встрепенулся сумасшедший пленник. — Будет мясо! Мясо!»
Он попятился, вжимаясь в стену. На его лице блуждала полуулыбка, полугримаса, по губе стекала струйка слюны.
Застучали барабаны. Раздался гул одобрительных криков. Норга закрыл глаза и заткнул кулаками уши. Он пытался не думать о том, что происходит... не слышать отчаянных воплей товарищей и рева их ужасного противника. Затем все стихло. Через некоторое время орки вернулись. Они швырнули пленникам пищу — обугленную кость с остатками мяса. Сумасшедший метнулся к ней, схватил и принялся жадно терзать зубами.
Когда Норга понял, что это за кость, его вывернуло наизнанку.
Он ждал, что его черед будет следующим, но орки не торопились. Может быть, расправа над охотниками на некоторое время утолила их жажду крови, а может быть, они приберегали его для особенно изощренной казни. Так или иначе, время шло, а он оставался жив. Раз в день в загон приносили лохань с объедками, которые он, преодолевая отвращение, жевал, чтобы хоть как-то поддержать в себе силы. Живот сводило от голода, голова кружилась, он то и дело впадал в забытье.
И все-таки у него была надежда. В тот страшный вечер, после того как сумасшедший дочиста обглодал и разгрыз кость, Норга подобрал острый осколок. Ночь за ночью, стараясь не разбудить соседа, он пилил деревянные прутья решетки в своем углу.
Однажды прутья поддались. Пытаясь унять бешеный стук сердца, Норга скользнул было в образовавшийся лаз и... замер. Пусть второй пленник безумен, но они товарищи по несчастью, и бросать его нельзя. Он вернулся и осторожно потряс спящего за плечо.
«Просыпайся. Если хочешь выбраться отсюда, идем со мной».
Костлявая рука с неожиданной силой вцепилась в его запястье, в темноте сверкнули глаза, и пленник завопил:
«Сюда! На помощь! Он хочет сбежать!»
Норга охнул, вырвался и бросился в темноту. За его спиной раздались крики. Завыли гарроны, беря след. Река должна быть на западе — это он помнил наверняка. Добраться до нее — и он спасен.
А вой все ближе, ближе... Еще немного, и преследователи его настигнут. Внезапно впереди блеснула узкая лента воды. Он смог! Он успел!
Над головой просвистела стрела. Нужно было искать укрытие.
На берегу стояли бочки — то ли кем-то забытые, то ли брошенные. Недолго думая, Норга подкатил одну из них к воде и прыгнул внутрь. Бочка скрипнула, накренилась, затем выровнялась и неторопливо поплыла по течению.
Бам! — стрела отскочила от металлического обода. Другая воткнулась в доски, по счастью, достаточно крепкие и толстые. Норга, скрючившись на дне бочки, молился, чтобы его не прибило к берегу раньше времени.
Постепенно крики стихли вдали. Ферре выждал еще немного, а затем выглянул наружу. Бочку несло по широкой речной стремнине. Ярко блестела на солнце вода. «Рано или поздно течение успокоится, и я выберусь на берег, — подумал ферре. — Это же река, а не море». Его глаза сами собой закрылись, и он провалился в сон.
Ему снилось, что он мчится по просторам Саванны верхом на верном льве. Приближалась гроза. Над горизонтом нависли лиловые тучи. Вспыхивали молнии. Издалека донесся раскат грома. Земля содрогнулась, и...
Бочку тряхнуло. Он открыл глаза. Похоже, гроза ему не приснилась. Он явственно слышал ее тихий рокот вдалеке.
Бочку еще раз тряхнуло и закружило в небольшом водовороте. Пока он спал, течение усилилось. Из воды тут и там торчали крупные валуны и обломки скал. Раскаты грома становились все отчетливее. Они не смолкали ни на секунду, и Норга с ужасом осознал: впереди отнюдь не гроза. Его несет на огромный водопад, разделяющий перевалы и Саванну.
Порог... другой... третий. Рокот стал оглушительным. Русло реки сузилось, протяни руку — и коснешься скалы. Норга изо всех сил вцепился в края бочки, стараясь держать равновесие. Если он перевернется, то разобьется о камни или захлебнется в ледяной воде.
Вот и обрыв. На долгое мгновение бочка, казалось, зависла над пропастью... А затем стремительно ухнула вниз.
III
Норга очнулся на берегу. «Слава Солнцу, — услышал он. — Я боялась, что ты уйдешь на призрачные перевалы, и я никогда не узнаю, как и зачем ты оказался в бочке. Эта тайна мучила бы меня всю жизнь!» Норга повернул голову. Рядом с ним на корточках сидела юная охотница с лукавыми глазами и светлой гривкой заплетенных в косички волос. «Эхне из прайда Красного Когтя, — представилась она. — Ты почти захлебнулся, но я вытащила тебя из воды. Теперь у тебя передо мной долг, и я с удовольствием приму в уплату рассказ о твоих приключениях».
...Когда пришла весна и луга Саванны покрылись ковром пестрых цветов, Норга сложил у шатра, в котором жил отец Эхне, двадцать шкур буйволов, лук, вырезанный из ветви баобаба, и ожерелье из звериных клыков — выкуп за руку охотницы. Предания не лгали. Пройдя страшные испытания, он нашел свою красавицу и свою любовь; и хотя она оказалась простой смертной, а не дочерью бога, Норга ни разу об этом не пожалел.
Похожие статьи
